Клинки играли большую роль в жизни человека в древности. Это был не просто нож или кинжал для обороны и нападения, для хозяйственных нужд, разделки дичи и туш домашнего скота. Клинок был частью важных ритуалов. Причём некоторые ритуалы, прямо скажем, удивляют и пока не нашли приемлемого объяснения у учёных.
Уже в памятниках эпохи бронзы холодное оружие играет огромную мистическую роль и служит в качестве оберега и проводника при переходе усопшего в потусторонний мир. Совсем недавно в Хакасии археологи открыли необычное погребение младенца Окуневской культуры, датируемое примерно XXIV в. до н. э. Вместе с останками младенца археологи обнаружили богатый сопроводительный инвентарь. Он включал множество зубов соболя, загадочные предметы (мраморный шар и семь необычных ритуальных фигурок, изготовленных из рога лося) и маленькую бронзовую модель кинжала или ножа.
Фигурки «окуневского младенца»
Мраморный шар был подвешен на поясе, украшенном просверлёнными клыками марала. По мнению исследователей, наличие ритуального кинжала и шара характерны только для погребений мужчин и мальчиков, которые при жизни обладали особым социальным статусом. Самыми необычными предметами оказались семь роговых фигурок, копирующих изображения с окуневских стел. Возможно, они отражают мифологические представления древних людей-окуневцев о разделении мира на три части.
А вот кинжал оказался древнейшим в Центральной Азии цельнолитым бронзовым кинжалом. То, что в погребение младенца положили кинжал, говорит о большой роли холодного оружия в представлениях окуневцев. Известно лишь несколько случаев, когда младенца погребали с клинком. Всё это неудивительно, так как известно, что клинок символизировал мужское начало, а ножны – женское.
Ритуальные кобанские кинжальчики. VI–IV вв. до н. э.
Такие бронзовые модели кинжалов в большом количестве находят в памятниках Кобанской культуры (XII–III вв. до н. э.) на Северном Кавказе. У кобанских племён существовал странный обычай. Суть его заключается в том, что часто погребённый буквально был осыпан с головы до ног маленькими кинжалами различной формы. Причём эти кинжальчики клали в большом количестве как в мужские, так и в женские погребения, что говорит не только о высокой милитаризации кобанских племён, но и о каком-то важном магическом ритуале, связанном с кинжалом.
Роль кинжалов и ножей в жизни древних племён Евразии и в более поздние эпохи была исключительно важной. Так, на Мамай-горе, расположенной на берегу Каховского водохранилища в Запорожской области, было найдено неразграбленное захоронение знатного скифского воина VI в. до н. э.
Золотой скифский акинак с Мамай-горы
Погребальный комплекс состоял из двух могил: одна – центральная, вторая – сопровождающая. В первой был похоронен пожилой мужчина, но он был ограблен ещё в древности. А второе погребение осталось невредимым и со многими уникальными артефактами, среди которых великолепный кинжал акинак в золотых ножнах и обкладках, с листами рукоятки, перекрестьем и колпачком для острия в золоте. В этой второй сопроводительной могиле был погребён оруженосец знатного скифа лет 18–20. Акинак выполнен в такой форме, что не остаётся сомнений: он одновременно символизирует и мужское начало.
Клинки оставались в такой важной ипостаси у народов Евразии вплоть до XVIII века. Одним из самых ярких памятников, связанных с культом клинка, является погребение IV в. н. э. в Кабардино-Балкарии. Сначала ошибочно решили, что здесь был погребён гуннский или аланский вождь. Однако позже выяснилось, что в катакомбе вместе с боевым конём была похоронена женщина-воительница (амазонка). Она была погребена вместе со своим оружием – кинжалом и ножом, которые сверкали великолепием: золотом и альмандинами. Это очень редкое сохранившееся и не ограбленное погребение амазонки, да ещё и с конём.
Клинок у гуннов и аланов также не мог оставаться без хозяина, так как между ним и хозяином (хозяйкой) существовала прочная мистическая связь. Без своего клинка усопший не мог безопасно переходить в потусторонний мир. Поэтому клинку придавали такое большое ритуальное значение. Но в катакомбе амазонки лежал ещё и нож, тоже с золотой рукояткой и в золотых ножнах, что также, вероятно, имело глубокий смысл. Рядом с этим великолепным оружием был найден женский косметический набор амазонки. Мы уже писали в одной из наших статей о том, что у кочевников Евразии клинок мыслился как единое целое со своим хозяином и обладал тоже душой. Поэтому клинки часто сгибали или скручивали и клали вместе с погибшим хозяином.
Приведённые примеры однозначно говорят о том, что на обширных пространствах Евразийских степей кинжал и нож имели далеко не только утилитарную функцию, но были также неотъемлемой частью важных мистических ритуалов, которые нам ещё только предстоит раскрыть.
Все статьи номера: На острие клинка, №10 2022
